НАЗАД

ВАЛЕНТИН
ГЕРМАН

ВПЕРЕД

В книге представлена графика Бориса Юхананова (избранные работы из собрания В. С. Германа). Иллюстрация на суперобложке – В. С. Герман. Компьютерная обработка иллюстративного материала – Е. Покладок.

Заказать книгу...

Эта книга, во-первых, сборная, т.е. пёстрая, собранная, как калейдоскоп, из самых разных поэтических потоков Европы, и, во-вторых, обзорная, т.е. пытающаяся как бы объять необъятное, представив всю европейскую поэзию сразу (через сотворчество одного переводчика), т.е. она, в каком-то смысле, являет собой хрестоматию европейской лирики за всё время существования последней. Разумеется, эта задача непосильная для одной книги и одного переводчика; поэтому эта мнимая хрестоматийность книги есть, скорее, некий стилистический приём составителя, чем реальная попытка какого-то реального обзора. На самом деле, это обзор не европейской поэзии, а моей работы переводчика европейской поэзии. Не более того.

Что же касается самой этой работы, то тут я уже ничего не могу сказать (да и не хочу, так как всё уже сказал самим составом книги и уровнем представленных в ней текстов), кроме, может быть, одного... Я никогда не стремился стать профессиональным переводчиком иноязычной поэзии и не ожидал, честно говоря, от себя,
что когда-либо издам что-то подобное этой книге.

Я вообще всегда относился и отношусь с подозрением к профессиональным переводчикам, т.е. к тем, кто берётся переводить всё что угодно, опираясь на своё знание языка оригинала и системы стихосложения. На мой взгляд, таких знаний недостаточно, чтобы переводить на другой язык поэзию. Для этого, прежде всего, надо самому быть поэтом. Но и этого недостаточно: у поэта и на своём языке далеко не всё получается. Он выбирает из мусора шедевры, которые всегда спонтанны и непредсказуемы. Я думаю, что и С. Маршак, взявшись за перевод всех сонетов Шекспира, был обречён на неудачу. Всё равно – хороши лишь некоторые из его переводов. Это закон. Я помещаю в этом сборнике 44 шекспировских сонета из 154-х (т.е. больше четверти) и считаю, что это много. Реально я перевёл больше, но – другие переводы недостаточно удачны. И так во всём. Я публикую по одному-два стихотворения какого-либо поэта, которые мне удалось перевести, сохранив (или воссоздав) близкое поэтическое качество. Другие попытки – неудачны.

Один из авторов, представленных здесь, просил меня перевести целиком его поэтическую книгу, но я отказался: поэтический труд не планируем, и гарантии успеха в нём не бывает. Я не могу обещать (или пытаться) перевести поэтическую книгу: у меня может получиться лишь что-то из многого. Это закон. Именно им и продиктован принцип данного сборника: собрать вместе отдельные удачные штрихи.

Переводил стихи я много и давно, но, как правило, считал, что у меня это не получается на таком достойном уровне, чтобы об этом всерьёз говорить. Потом как-то случилось, что некоторые мои переводы были положены на музыку Юрием Калининым, другие стали достоянием слушателей поэтических вечеров, имели у них успех. Это заставило меня поднять все мои переводы за много лет и рассмотреть их. И я вдруг увидел, что из них можно сделать отдельную книгу. Вот и всё. Прав ли я был, принимаясь за это издание, рассудит читатель.

В. Герман, 28 августа 2000 г.

В течение ряда лет я тесно сотрудничал с автором этого сборника. В. Герман “поставлял” мне как композитору тексты иноязычных авторов, а я перекладывал их на гитару. В итоге явилось немереное количество песен и романсов на стихи самых различных и разноязычных поэтов.

К переводам В. Германа у меня отношение особое. Главное их достоинство, на мой взгляд, в том, что они воссоздают, если так можно сказать, запах эпохи, аромат авторской индивидуальности, давая нам почувствовать далёкого и как будто бы чужого поэта (разумеется, в тех случаях, когда налицо удача переводчика). Это впечатление необъяснимо, и бессмысленно говорить, что оно достигнуто за счёт глубокого и тонкого прочтения оригинала, хотя, безусловно, это так. Но ведь точность перевода стихов – это отнюдь не простая скрупулёзность, способная порою убить всяческий аромат исходного текста.

При этом В. Герману совершенно не важно, существовали ли до него приличные переводы того или иного опуса или нет. Он не заполняет свободные ниши, не прорисовывает имеющиеся белые пятна, оставляя на своих местах известное и признанное, нет. Он стремится освежить и обновить тот хрестоматийный переводной текст, который кажется ему недостаточно адекватным оригиналу, недостаточно точно и живо передающим автора. Часто именно несовершенство известных переводов (как это, например, было с сонетами Шекспира) заставляло переводчика взяться за перо.

Да, действительно: этот сборник нельзя рассматривать как какую бы то ни было антологию западноевропейской лирики. Выбор тех или иных авторов или произведений был, с одной стороны, как бы предопределён и филологическим образованием переводчика, и кругом его профессиональных интересов (как режиссёра и чтеца), с другой стороны – некоторые поэты, особенно современные (как, впрочем, и многие классики), были найдены переводчиком в процессе целенаправленного поиска текстов для моего музыкального творчества.

Разумеется, нельзя рассматривать переводы, представленные в этом сборнике, как некий эталон (Боже упаси, да, по-моему, – полная адекватность при переводе стихов вообще недостижима), но они, как мне кажется, представляют собой всё же некоторый шаг вперёд в освоении русским языком иноязычной поэзии. Впрочем, восприятие читателей субъективно. Кому-то, не исключено, могут показаться архаичными переводы античных поэтов или – достаточно монотонными переводы сонетов Шекспира... Но переводчик не боится таких упреков, потому что в своём творчестве он максимально свободен от всяческих шор (в том числе – и от шор самообольщения). Часто он отступает сознательно от буквализма и формальной точности, стремясь живее передать дух оригинала.

В. Герман отличается от многих других переводчиков тем, что он – и филолог, и режиссёр, и – в какой-то мере – историк, и – главное – аналитик. Это позволяет ему в лучших переводах достигать почти невозможного: передать, с одной стороны, тончайшие нюансы лирических переживаний поэта иной эпохи и иной страны, а с другой – красоту и стройность самого стихотворения в его целом. С моей точки зрения, лучше всего получились французы. Это не значит, что всё остальное хуже. Просто, переводы Бодлера, Верлена и, конечно, Рембо – это, на мой взгляд, уже почерк подлинного и несомненного мастера.

Многие переводы В. Германа так и просят музыки. Их темпо-ритмическая структура как бы сама рождает мелодию* . И я благодарен переводчику, помимо всего прочего, за то, что и мне он очень помог в моей творческой работе по музыкальной интерпретации мировой лирики.

Но есть переводы (и их немало), которые в принципе не преследуют никаких музыкальных целей. Кроме, может быть, чисто внутристиховой музыкальности самого текста как такового. Это значит, что переводчик точно понимает поставленную перед собой, прежде всего, литературную задачу.

Поэтому идея издания этого сборника кажется мне весьма удачной.

*Таковы, например, переводы ряда сонетов Шекспира, многие стихи Бодлера, Верлена, Рембо. Отдельный разговор об античных авторах. Переводчику подчас особенно удалось передать манеру древнего автора, ощущение давно прошедшей эпохи.

УИЛЬЯМ ШЕКСПИР

ФЕНИКС И ГОЛУБЬ

Птица,
чья всех громче трель,
с аравийской старой пальмы
прогреми
трубой печальной
для пернатых всех земель!..

Только ты,
крикливый хам,
мрачный
дьявола приспешник,
стерегущий жертву грешник, –
ты
не приближайся к нам!

На собранье
не в чести
хищники среди крылатых.
Лишь орёл,
король пернатых,
призван
тризны чин блюсти.

Пусть
священник в ризе белой,
что в гармонии силён, –
лебедь,
рыцарь похорон,

справит реквием
по телу...

Трижды клятый ворон!
Ночь
лишь тобой жива,

глухая,
исчезая,
возникая...
Улетай из хора прочь!

Панихида!
С ней ли,
без ли –
верность и любовь –
мертвы!
Феникс с Голубем –
увы! –
в общем пламени исчезли...

Так
двух любящих любовь
стала
сущностью одною.
Сердца два у них,
не скрою,
но –
границу смыла кровь!..

Два лица,
одна краса!
Щёлка
есть,
раздела нету –
между Голубем
и этой
“дамой сердца”...
Чудеса!

Так любовь
была светла,
что и Голубь
впал в сиянье,
прыгнув
в Фениксово пламя.
Суть
обоих обняла!

Страх того,
что
“не сольюсь
в двух имён одну природу”,
побудил
огонь и воду
стать венцом
единых уз!

Разум,
сам себе переча,
видел,
как они срастались,
как
друг в друга превращались,
совместившись бесконечно!..

И воскликнул:
“Если двое
так
сливаются в одно, –
лишь любви
понять дано
превращение такое!”

Хор
о Фениксе взрыдал
и о Голубе,
стеная,
их любовь воспоминая
и трагический
финал...

П л а ч

Чудо,
правда,
красота,
простодушья правота –
чадным пламенем
взята...

Феникс
в смерть пресуществлён!
Голубь
принял вечный сон
до скончания времён...

И потомства нет,
боюсь:
не с бесплодья
брачных уз, –
целомудрен был
союз...

Нынче –
правды не сыскать,
красота
способна лгать...
Им –
на кладбище лежать...

К этой урне поспешив,
все,
кто честен
и нелжив,
поддержите
наш
мотив!..

СОНЕТЫ

№ 1

От милого ребёнка – роста ждут
И красоты – вне притязаний смерти...
Но к старости созревшие – умрут,
Мир передав наследнику – в конверте!

И ты – с горящим взором – отгоришь,
Один бросаясь в пламя ежечасно...
Отпировав, вновь пир не повторишь!
Себе лишь друг, ты – враг себе опасный!

Тобой украшен мир, но – ты забыл,
Что ты – лишь вестник жатвы благодатной!
А ты – в себе себя похоронил,
Своё ж наследство тратил безвозвратно...

И жалок мир – его ты наградил
Могилою средь пиршества могил!

№ 5

Часы, что хитроумностью труда
Устроены с любовью, может быть,
Играют деспотически всегда
Одно и то же перед тем, как бить.

В трудолюбивом времени – не так:
Там лето, что зиме открыло путь,
Свою красу уносит, сделав знак,
Что можно этот мир раздеть, разуть.

Чуть лето убралось, мир запер лёд!
Меж стен стеклянных – проходные дни...
С зимой краса иная настаёт.
А то, былое, – в памяти храни...

Но всё ж душа цветов, что снег покрыл,
Жива для нас под холодом могил!..

№ 8

Как в музыке грустишь ты музыкально!..
Что ж – красоте не в радость красота?
Тебя влечёт к себе то, что печально?
Ужель так ценит грусть твоя мечта?..

О нет! Но благозвучие аккорда
Семье подобно... Вот мычит кларнет
И укоряет – кротко, но упорно –
Что ты – один. Ты не создашь дуэт!

Смотри: струна спешит на помощь струнам
Соткать живое звуков полотно,
Как будто мать, отец и отрок юный
Поют, сливаясь душами в одно!..

Они поют без слов простой мотив
О том, как ты расстроен и фальшив...

№ 12

Когда я слышу времени уход
Иль вижу солнце, тонущее в ночь,
Держу цветок, что вянет, или плод,
На коем тлен, ему нельзя помочь,

Гляжу ли на безлистые стволы,
Под коими стада искали тень,
Иль на снопы, что под покровом мглы
Везут подводы в склепы деревень,

Я мыслю о твоей, мой друг, красе!
И ты проходишь по жнивью времён,
Где отцвели, увяли, сникли все
И умерли, как всякий, кто рождён.

Никто не пересилит Косаря!
Лишь тот, кто урожай взрастил не зря!

№ 13

Ты хочешь быть всегда самим собой?
Но, милый мой, ведь это лишь до гроба...
К финалу приготовься! Облик свой
Другому существу отдать попробуй.

Тогда вот эти милые черты,
Переданы внаём, уйдут к другому,
И вновь собой по смерти станешь ты,
Отдав наследство сыну дорогому.

Кто б дал честному дому рухнуть в грязь,
Когда б он мог, в потомстве снова молод,
Опять подняться, с вьюгою борясь
И побеждая вечный смерти холод?

О, – никакого, милый мой, конца:
Ведь, как и ты, твой сын – имел отца!

№ 20

Тебе дала Природа облик женский,
Хозяин-Госпожа моих пристрастий!
И сердце, устремлённое к блаженству,
Но – без уловок женских в тяге к счастью.

Твой взор прямей, чем взоры женщин лживых,
И тёплый свет его – как позолота...
Мужчина, ты так тонок в переливах,
Что привлекаешь всех людей без счета!

Сперва ты был в дар женщине изваян,
Потом Природа сдвинула акценты,
И ты за мной явился, как хозяин,
Вооружён – неуловимым чем-то...

Мне, мне свою любовь ты завещал,
А женщинам – пока! – в аренду сдал...

№ 27

Свалив заботы, падаю в постель
И жажду неподвижности тупой...
Но тут – раскрутит кто-то карусель,
У памяти моей отняв покой!

Видения мои меня влекут
В паломничество страшное к тебе:
Мне слипшиеся веки раздерут,
Заставив зреть во тьме, как бы в судьбе!

И вот уже не грёза, – твой двойник
Пред взором помертвелым предстаёт:
Как алебастр, горит прекрасный лик
И старой ночи юность придаёт!..

Так день за ночью мчит, ночь – дню вослед!..
Ни мне и ни тебе покоя нет...

№ 30

Когда раздумью наступает час,
Я памяти затворников зову,
И хоровод утрат кружит у глаз,
И старой болью я опять живу!

И плачу я над ликами друзей,
Сокрытых ночью смерти навсегда,
Рыдаю над любовию моей,
Стенаю по ушедшим в никуда...

Мне прошлые обиды грудь язвят,
Все раны оживают по одной,
И вновь я плачу и – плачу подряд
За всё уже оплаченное мной...

Тогда тебя, мой свет, зову и жду,
Чтоб ты развеял горе и беду!

№ 33

Я наблюдал, как утро льстит горам,
Меж них танцуя взором, и звенит
Росой, даря свой поцелуй лугам,
В глубинах рек топя небес зенит...

Потом, позволив туче пробежать
Гримасой по небесному лицу,
От мира удручённого опять
Свой лик отводит к западу, к концу.

И ты, ты, моё солнце, поутру
Сияло так победно надо мной,
Но вот – увы! – тебя с небес сотру,
Ведь царственная туча скрыла зной!

Неугасима лишь любовь моя,
А солнца ищут тени, взор тая...

№ 34

Ты обещала мне прекрасный день
И увела из дома без плаща,
Но подлых туч нахмуренная тень
Настигла нас, скрыв пеленой дождя...

И вот сама средь бури ты бредёшь,
Лицо мне отирая от воды...
Но этот жест, как ни был он хорош,
Не снял твоей вины, моей беды!

Сконфуженность твоя не помогла:
Хоть ты раскаялась – не легче мне!
Печалью ливня ты не уняла,
И я несу крест на моей спине!..

Ах, если б слёзы или капли с верб
Отлились в жемчуг, возместив ущерб!

№ 35

Не слишком сетуй, этот мир создав,
Что розы – при шипах, в трясине ключ,
На солнце – пятна, а в букете трав –
Болиголов, отравою могуч...

А люди – грешны: сам грешу и лгу,
Подобие Твоё сводя на нет...
И лишь посильно делу помогу,
Простив Тебе печальный сей сюжет!

Да, в сердце у Тебя я зрю изъян!
Но – указав – оправдываю грех
И строю сам Твоей защиты план,
Не веря в обвинения успех...

Я – соучастник грабежа и тот,
С кого Мой Милый Вор семь шкур дерёт!

№ 36

Пойми: коль двое нас – так двое нас!
Хотя любовь – нам на двоих одна.
Но грех её, в котором я погряз,
Всецело только лишь моя вина.

А в наших отношеньях – чистота,
Хоть есть во мне скрываемый порок.
Он (пусть любовь безгрешна и свята),
Как ложка дёгтя, портит нам итог.

Тебе не смея явный знак подать,
В тени безлюдья тень мою таю
И знаю: ты б хотел меня принять,
Но этим уронил бы честь свою.

Не стоит! Ведь любовь умна моя:
Ты – мой, но ведь моя и честь твоя!

№ 39

Как мне воспеть тебя, коль ты – во мне,
Как часть меня, как будто сам в себе?
Не в зеркало ж смотреть, что на стене?
Я не ценитель самому себе...

Наверное, мне б в этом помогла
Разлука, удалив от глаз черты...
Я б рассмотрел сквозь горизонт, где мгла,
Всё то, чем без меня прекрасен ты...

В отсутствии – так много мук, но всё ж
Там есть досуг, чтоб мыслию объять
Видения пленительную ложь
И ей оценку истинную дать.

Мудра разлука, разделяя двух
На зеркало и отражённый дух!

№ 40

Возьми всю страсть мою, всю до конца,
Моя любовь! Ну, стала ты богаче?
Тебе без пользы верные сердца:
Меня и так купила ты без сдачи...

Любовь моя есть дар моей любви.
И ты в приобретенье не виновна,
Виновна ты лишь в том, что зуд в крови
Обманом тешишь и зовёшь любовью.

Прощу тебе, мой кроткий вор, грабёж,
Хоть ты раздела нищего до нитки,
Хоть знаю, что любовь, в которой ложь,
Страшнее ненависти по убыткам!

О похоть! Маской зло своё прикрой!
Убей меня, но не дари враждой!..

№ 48

Сбираясь в путь, как тщательно замкнул
Я безделушку каждую замком,
Чтоб на неё никто не посягнул,
Нечистыми стремленьями влеком!

Но ты, с кем рядом всяк брильянт – пустяк,
Кого беречь я должен, – горе мне! –
Тебя любой похитить может враг,
Ты можешь стать добычею вполне...

Тебя я только в сердце запереть
Могу, где нет тебя, хотя ты в нём.
Но как твою свободу мне стеречь,
Когда она – свободна на подъём?!

Тебя отсюда выкрасть – плюнуть раз:
Ты – приз такой, что всякий красть горазд!

№ 50

Из сил последних к цели я влекусь,
Хотя – по счастью – цель не далека...
И – что мне скажут – знаю наизусть:
– Как далеко оставил ты дружка!..

Тварь, что несёт меня, утомлена
И тащится, как будто я – в гробу!
Каким инстинктом вызнала она,
Что всаднику не подгонять судьбу?

Искровени ей шпорами бока –
Она и не почувствует твой гнев.
А и простонет – лишь острей тоска
Пришпорит сердце – под такой напев.

Ведь этот стон напомнит мне одно:
Свет – позади, а впереди – темно!

№ 55

Ни мрамор плит, ни статуи царей
Не долговечней мощных строк моих!
Ты в них пребудешь ярче и живей,
Чем в тех камнях, замшелых и слепых.

Война все монументы опалит,
Растопчет камень в пыль чужих дорог...
Но Марсова рука не соскоблит
Живую память с этих лёгких строк!

Ни смерти, ни забвенью не отнять
Тебя у мира, звучного тобой!
Ты будешь до потомков долетать,
Пока сам мир не смолкнет, как прибой!..

И чтобы Небом был оправдан ты,
Строка моя спасёт твои черты!

№ 57

Я – раб ваш, и других мне нет забот,
Чем распорядок ваших пикников!
Пока хозяин нас не позовёт,
Не тратим мы ни времени, ни слов.

Я не бранюсь, когда я на часах
И стерегу для вас их день за днём.
Не огорчаюсь, если вы – в бегах,
Не смею – третьим, если вы – вдвоём...

Не спрашивать, – ни-ни! – не ревновать,
Не думать, где вы были или с кем.
Как тёмный раб, бессмысленно стоять
И быть при вашем счастье глух и нем...

И любит шут не сам. А то, что вам
Угодно. Он – не смеет думать сам!

Гомер

Вступление к “Илиаде”

Аноним

Эпитафия царя Леонида

Анакреон

“Ну-ка, лучший живописец..."

“Кинув мячиком алым вдруг..."

К Европе

“Пьяна земля сырая!..”

Бакхилид

“Сладкое рабство...”

Сафо

К Афродите

Вергилий

10-я эклога

Катулл

“Будем жить, моя Лесбия...”

Тибулл

“Музы, оставьте меня...”

Гораций

К Хлое...

“Персики терпеть не могу я...”

Памятник

Средневековые латинские канты

Бонавентура

Хвала Святому Кресту

О явлении блаженной Марии

Данте

Фрагмент 33-й песни “Ада”

Джордано Бруно

Феникс

Любовь – беда, отрава и томленье...”

“Любовь, ты – светоч истины особый!..”

Бен Джонсон

К портрету Шекспира

Уильям Шекспир

Феникс и Голубь

Сонеты:

№ 1

№ 5

№ 8

№ 12

№ 13

№ 20

№ 27

№ 30

№ 33

№ 34

№ 35

№ 36

№ 39

№ 40

№ 48

№ 50

№ 55

№ 57

№ 59

№ 61

№ 64

№ 65

№ 66

№ 72

№ 80

№ 83

№ 86

№ 90

№ 96

№ 109

№ 110

№ 120

№ 124

№ 128

№ 130

№ 137

№ 141

№ 142

№ 144

№ 146

№ 147

№ 148

№ 151

№ 152

Джон Китс

От кузнечика до сверчка

Роберт Бёрнс

Я сердцем в горах

Уильям Вордсворт

Люси

Перси Биши Шелли

Отрывок

Уильям Блейк

Военная песня для англичан

С немецкого

Иоганн Вольфганг Гёте

“Сердце, сердце, что с тобою?..”

Естественная череда

Встреча и прощанье

Всемирное царство

Генрих Гейне

“Где последнее жилище..."

“Вознёсся кедр суровый...”

Песенка о старом короле

Лорелея

Райнер Мария Рильке

Народная песня

Мяч

Архаический торс Аполлона

Последняя колыбельная

Бодлер

Бертольт Брехт

Походная песня матушки Кураж

Песня нищих

Борис Шапиро

“Зубы щербатые пирамид..."

“Дупло, в чьей глубине змея...”

“Я – дождь!..”

“Счищает негу вечера рука...”

Поль и Соломон

Мастерская

С французского

Шарль Бодлер

Вслед промелькнувшей

Вампир

Жалобы Икара

Под колпаком

Совы

Очистительный рассвет

Изменчивое небо

Песенка вина

Артюр Рембо

Гласные

Плач природы

Плутовка

Первая ночь

Планы на зиму

Вместо молитвы на сон грядущий

Полнота чувств

“Лето! Крик петуха...”

Спящий в лощине

Вороны

Перепивший баркас

Моя богема

Поль Верлен

Артюру Рембо

“Боже! Отчего мой печальный дух...”

Артюру Рембо (На набросок его портрета...)

“Вздыбились в бескрайнем море...”

Зоны немоты

В зелёном цвете

“На жизнь мою пал...”

НЭВЭРМОР

Шут

Шарлю Бодлеру

“Города дитя измлада...”

Жак Превер

Песня воды

Михаил Лермонтов

“Нет, верю я предощущенью...”

Ожидание

“Улыбкою твоею...”

Фёдор Тютчев

“Как любящих сердец...”

“Как юности былой дорогу...”

“Однажды нам с тобой...”

Федерико Гарсиа Лорка

Касыда о розе

С турецкого

Мустафа Озтюрк

Пока ещё не лопнул мой термометр

С украинского

Тарас Шевченко

Отрывок

ЗАКАЗАТЬ
КНИГУ
ВАЛЕНТИНА ГЕРМАНА

КНИГИ НАЗАД:

КНИГИ ВПЕРЕД:

БАЕМИСТ-2

ЛИТЕРАТУРНОЕ
АГЕНТСТВО

ПУБЛИКАЦИИ

САКАНСАЙТ