|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
| Совсем недавно в
иерусалимском издательстве Юрия Вайса
вышла книга стихов Ларисы
Володимеровой “В Иерусалим и обратно”.
В нее вошли как лучшие стихи из трех
предыдущих сборников, так и
стихотворения до этого нигде не
публиковавшиеся. Это своего рода
избранное: подведение определенных
временных итогов. Осмысление
пройденного - уже немалого -
творческого пути.
Как Франц Кафка искал в наследии . Достоевского. именно свое, “кафковское”, так и я в книге Ларисы Володимеровой, в ее стройно-державной - в высшем понимании слова - питерской поэзии ищу, будучи московским смогистом, или, что вернее, постсмогистом, свое: смогистское и московское. А в ее строгой питерской манере нет-нет да и промелькнет этакая чисто московская сумасшедшинка . Это своего рода поэтическое барокко, упорядочивание через беспорядок, сближает ее, не побоюсь сравнения, с Александром Сергеевичем Пушкиным, все творчество которого было гармоничным слиянием двух великих поэтических школ: строгой и стройной - петербургской и величаво-бунтарской - московской. Поэтому он и является великим поэтом, сумевшим соединить в своем творчестве, казалось бы, несоединимое: рационально-строгую стройность, то бишь, государственность, опять же в высшем понимании, и - одновременно - как гений парадоксов друг - полнейшую внутреннюю свободу, как тайную, так и явную. Думаю, если бы российская государственность после семнадцатого года строилась не по Ленину - Сталину - Грибачеву - Горбачеву, а по Пушкину, то Россия не имела бы всего того, что имеет на сегодняшний день. Именно этот синтез высшего порядка и высшей духовной свободы ярче всего прослеживается в таких питерско-московских стихах Ларисы Володимеровой, как “Не выгоняй меня, Россия...”, “По косточкам продаться, при луне...”, “Для диктатуры время утекло...”, “Нет ностальгии в земле...”, “Вот камешком срывается глагол...”, и во многих других... Вот камешком срывается глагол В этих строках - вся Лариса Володимерова в своей строгой державности и - одновременно - во всем своем бунтарстве и изгойстве, словно “во тьме российской - монарх без прописки”. Да, именно реально-ирреальный монарх, блуждающий по миру - без вида на жительство, как московский бомж или парижский клошар. Второй пласт книги Ларисы Володимеровой - это стихи, написанные в так называемом смогистском, или же постсмогистском, ключе, берущем свое начало от покойного Леонида Губанова, Юрия Кублановского, Владимира Алейникова, а до этого от Хлебникова и раннего Маяковского - с его сумасшедшей метафоричностью. Этакий, по словам Ольги Седаковой, сплав всего неистово-истового, сверхсмысла и абсурда, в мощнейшем метафорическом потоке. При этом хочется отметить, что в таких чисто смогистских вещах Володимеровой, как "Рахманинов и Пастернак, “То меня стукнет током - розовая Итака...” “Здесь дождь не падал...”, метафорический узор или орнамент не является своего рода баррикадой от читателя, как у некоторых метаметафористов (определение критика Константина Кедрова), а - наоборот - работает на живой импульс всего стихотворения, не давая ему застыть в монотонности, пульсируя, как в лучших стихах Губанова, Кублановскоro, Батшева, а также - ранних - Сосноры и Вознесенского. Воздействует - непосредственно - на глубинно-ассоциативные ряды, то есть на подсознание любого подлинного, а может быть - и Великого ценителя поэзии. Например: ...Выгни, еще живую, Или же: Из глины мы вымесим соль С нетерпением жду следующей книги Ларисы Володимеровой.
Смогизм - молодежное литературное течение, которое является продолжением имажинизма. Расшифровывается как “самое молодое общество гениев”. Манифест был провозглашен в 1964 году. |
||
