Как-то раз, ворвавшись в Харьков, мы решили снова с собой Еню Алини в Гурзуф взять, поскольку в первый раз ему до Гурзуфа добраться не удалось. Еня сначала отнекивался, ибо ему как раз должны были скоро очередное звание присвоить и он опасался, что в пути его свинтит военный патруль.

Серега сказал:
– Еня. А почему тебя в прошлый раз патруль свинтил, ты знаешь?

Еня сказал:
– Знаю. Потому что я с собой свою офицерскую ксиву взял и даже форму в крокодиловом портфеле взял.

Серега сказал:
– Правильно. А вот теперь ты с собой свою офицерскую ксиву и форму в крокодиловом портфеле не бери.

Я сказал:
– И тогда, дорогой наш товарищ, тебя не военный патруль, а просто менты свинят.

Но Еня все равно не хотел с нами в Гурзуф ехать. Подумали мы с Серегой и решили:
– Пусть тогда Еня с нами бухом поедет.

Сказано – сделано. Разбухался Еня и даже не заметил, что давно уже в электричке Мелитополь-Симферополь сидит и бухом в Гурзуф едет.

На сей раз мы решили войти в Гурзуф с севера, через бахчисарайскую трассу. Суть была в том, что мы хотели сначала сверху на Гурзуф посмотреть, стоя над краем Крымских гор и на обрыве побухивая, и уж потом – в Гурзуф спуститься.

Вот почему в Симферополе мы и пересели на Севастопольскую электричку, которая нас до Бахчисарая довезла.

В Бахчисарае мы сразу ринулись смотреть Бахчисарайский фонтан. Глянь: пипл мелочь в фонтан кидает, и такая уже куча денег на дне лежит, что можно несколько Золотых Осеней взять.

Серега сказал:
– Интересно, кто и когда эту мелочь выгребает?

Я сказал:
– Наверное, ее здешний сторож каждый вечер выгребает и бухать идет.

Еня сказал:
– Давай и мы кинем в фонтан нашу мелочь.

Денег у нас осталось так мало, что даже на кружку пива не хватило бы. Вот мы и выкинули всю свою последнюю мелочь в фонтан, чтобы когда-нибудь, по известной пипловой примете, снова вернуться в эти места.

Дальнейший наш путь пролегал в Гурзуф, но электрички по этому направлению не ходят, поскольку, как заметил Набоков, великий русский писатель, в Ялте нет вокзала.

Вокзал-то в Ялте иногда появляется, что каждому известно, но чаще он все же исчезает, и в среднем его, конечно же, нет.

И вот, выступить дальше мы могли только по бахчисарайской трассе – стопом, естественно. Но кто ж стопом втроем едет? Вот и решили мы разделиться.

Посадили мы Еню на первый стоп и строго наказали ему у метеостанции Ай-Петри сойти, и там нас ждать. И потом, когда мы сами туда приедем, то мы все вместе у туристов на Ай-Петри аск сделаем, в буфете вайна наберем, тогда и будем ходить побухивая по краю Крымских гор и вниз, на Гурзуф посматривать.

Стоим мы на трассе, стопа ждем. Вечереет уже, холодает, нападает на нас вечерний бодун.

Серега говорит:
– Яша. Давай-ка мы к Бахчисарайскому фонтану вернемся и мелочь оттуда выгребем?

Я говорю:
– Давай. А потом мы побухивая за Еней Алини поедем.

И вот, не подвела нас пипловая примета: вернулись мы к фонтану. Залезли в фонтан и стали из него мелочь выгребать. Днем это казалось простым делом, а сейчас ничего не вышло. Вылезли мы из фонтана мокрые, сидим на его краю и ногами болтаем.

Тут сторож подходит, пьяный в пелвис, и говорит:
– Мелочь выгрести хотите?

Мы говорим:
– Хотим.

Он говорит:
– А я ее уже выгреб.

Мы говорим:
– Тогда пошли с нами бухать.

Он говорит:
– Я не могу, я должен на посту оставаться.

Мы говорим:
– Тогда давай мы сами за бухом сходим.

Он говорит:
– Давай.

Сторож нам всю фонтанскую мелочь отдал, мы пошли в гамазин, взяли Золотой Осени.

Серега сказал:
– Давай эту Осень прямо тут, за гамазином бухать начнем.

Я сказал:
– Давай.

Серега сказал:
– А как же сторож?

Я сказал:
– Да ну его в пелвис.

Возбухали мы с Серегой Золотую осень и пошли на вокзал греться. Там-то нас, наконец, и свинтили менты.

Проснулись мы утром с бодуна, лежим рядом в ментарне, на нарах. Я забыл, что мы Еню в Гурзуф отправили и спрашиваю Серегу:
– А е Ея?

Серега говорит:
– Ае? Ея – о ееау аи.

Это мы специально так сказали, на нашем языке, чтобы никто вокруг не догадался. А вокруг, конечно же, много всякого пипла лежало. На русский же язык наш разговор переводился так:

Я спрашиваю Серегу:
– А где Еня?

Серега говорит:
– Как где? Еня – он Черепаху фачит.

Вышли мы из ментарни, сделали аск и взяли пивка. Тут я вспомнил, куда мы вчера Еню дели и сказал:
– Серега. Нас Еня в Ялте на вокзале ждет.

Серега сказал:
– В Ялте нет вокзала.

Я сказал:
– Знаю.

Серега сказал:
– Яша. Поехали-ка лучше обратно в Москву.

Я сказал:
– Поехали.

Серега сказал:
– А как же Еня?

Я сказал:
– Да ну его в пелвис.

Так мы и сделали. Рассказывают, что Еня Алини нас целые сутки на метеостанции Ай-Петри ждал и даже с метеорологами подружился и забухал. Потом он в Ялту с горы спустился и в Гурзуф выступил. И долго-долго ходил Еня по Гурзуфу и Головня кричал, пока не свинтили его менты и не передали прямо в военный патруль, несмотря на то, что у него ни офицерской ксивы не было, ни формы в крокодиловом портфеле.